– После того как я поем, остаётся стол, – сказал он. – Единственное, что остаётся, – это стол.

Потом Карлсон нажал свою кнопку, мотор заработал, и Карлсон полетел к раскрытому окну.

– Привет! – крикнул он. – Теперь вам волей-неволей придётся некоторое время обойтись без меня. Я тороплюсь.

– Привет, Карлсон! – крикнул Малыш. – Тебе в самом деле пора улетать?

– Так скоро? – печально добавила фрёкен Бок.

– Да, мне надо поторопиться! – крикнул Карлсон. – А то я опоздаю к ужину. Привет! – И он улетел.

Гордая юная девица улетает далеко-далеко!

На следующее утро Малыш долго спал. Его разбудил телефонный звонок, и он побежал в переднюю, чтобы взять трубку.

Звонила мама.

– Бедный сынок… О, как это ужасно…

– Что ужасно? – спросил Малыш спросонок.

– Всё, что ты пишешь в своём письме. Я так за вас волнуюсь…

– Почему? – спросил Малыш.

– Сам понимаешь, – сказала мама. – Бедный мой мальчик… Завтра утром я приеду домой.

Малыш обрадовался и приободрился, хотя он так и не понял, почему мама назвала его «бедный мой мальчик». Едва Малыш успел снова лечь и задремать, как опять раздался звонок. Это папа звонил из Лондона.

– Как ты поживаешь? – спросил папа. – Хорошо ли себя ведут Боссе и Бетан?

– Не думаю, – сказал Малыш, – но точно не знаю, потому что они лежат в эпидемии.

Малыш понял, что папа встревожился от его слов.

– Лежат в эпидемии? Что ты хочешь сказать?

А когда Малыш объяснил, что он хочет сказать, папа повторил мамины слова:

– Бедный мой мальчик… Завтра утром я буду дома.

На этом разговор кончился. Но вскоре опять зазвонил телефон. На этот раз это был Боссе.

– Можешь передать домомучительнице и её старенькому доктору, что, хотя они и воображают себя знатоками, у нас всё же не скарлатина. Мы с Бетан завтра вернёмся домой.

– У вас не тина? – переспросил Малыш.

– Представь себе, нет. Мы просто чем-то объелись, так сказал здешний доктор. От этого у некоторых тоже бывает сыпь.

– Понятно, типичный случай плюшечной лихорадки, – сказал Малыш.

Но Боссе уже повесил трубку.

Малыш оделся и пошёл на кухню, чтобы рассказать фрёкен Бок, что его больше не надо изолировать. Она уже готовила завтрак.

В кухне сильно пахло пряностями.

– И я смогу уйти, – сказала фрёкен Бок, когда Малыш сообщил ей, что завтра вся семья будет в сборе. – Вот и хорошо, а то у вас я совсем испорчу себе нервы.

Она бешено что-то мешала в кастрюле, стоящей на плите. Оказалось, там варился какой-то густой мясной соус, и она заправляла его солью, перцем и какими-то травами.

– Вот видишь, – сказала она, – его надо посолить, да поперчить как следует, да поварить подольше, только тогда он вкусный. – Потом она с тревогой посмотрела на Малыша. – Как ты думаешь, этот ужасный Карлсон сегодня опять прилетит? Так хотелось бы спокойно провести последние часы в вашем доме.

Прежде чем Малыш успел ответить, за окном послышалась весёлая песенка, которую кто-то пел во весь голос:

На подоконнике снова сидел Карлсон.

– Привет! Вот оно, ваше солнце, можете не волноваться.

Но тут фрёкен Бок молитвенно протянула к нему руки:

– Нет, нет, нет, умоляю, что угодно, но сегодня нам нужен покой.

– Покой, а то как же! Но прежде всего нам нужен, конечно, завтрак, – сказал Карлсон и одним прыжком оказался у кухонного стола.

Там фрёкен Бок уже положила приборы для себя и Малыша. Карлсон сел перед одним из них и взял в руки нож и вилку.

– Начинаем! Давайте завтракать! – Он приветливо кивнул фрёкен Бок. – Ты тоже можешь сесть с нами за стол. Возьми себе тарелку и иди сюда.

Он раздул ноздри и вдохнул пряный запах.

– Что нам дадут? – спросил он, облизываясь.

– Хорошую взбучку, – ответила фрёкен Бок и ещё яростней принялась мешать соус. – Её ты, уж во всяком случае, заслужил. Но у меня так ноет всё тело, что, боюсь, я уже не смогу гоняться за тобой сегодня.

Она вылила соус в миску и поставила её на стол.

– Ешьте, – сказала она. – А я подожду, пока вы кончите, потому что доктор сказал, что мне во время еды нужен полный покой.

Карлсон сочувственно кивнул.

– Ну да, в доме, наверно, найдётся несколько завалявшихся сухариков, которые ты сможешь погрызть, когда мы покончим со всем, что на столе… Примостишься на краешке стола и погрызёшь, наслаждаясь тишиной и покоем.

И он торопливо наложил себе полную тарелку густого мясного соуса. Но Малыш взял совсем капельку. Он всегда с опаской относился к новым блюдам, а такого соуса он ещё никогда не ел.

Карлсон начал строить из мяса башню, а вокруг башни крепостной ров, заполненный соусом. Пока он этим занимался, Малыш осторожно попробовал кусочек. Ой! Он задохнулся, слёзы выступили на глазах. Рот горел огнём. Но рядом стояла фрёкен Бок и глядела на него с таким видом, что он только глотнул воздух и промолчал.

Тут Карлсон оторвался от своей крепости:

– Что с тобой? Почему ты плачешь?

– Я… я вспомнил одну печальную вещь, – запинаясь, пробормотал Малыш.

– Понятно, – сказал Карлсон и отправил в рот огромный кусок своей башни. Но едва он проглотил его, как завопил не своим голосом, и из его глаз тоже брызнули слёзы.

– Что случилось? – спросила фрёкен Бок.

– На вкус это лисий яд… Впрочем, тебе самой лучше знать, что ты сюда подсыпала, – сказал Карлсон. – Бери скорей большой шланг, у меня в горле огонь! – Он утёр слёзы.

– О чём ты плачешь? – спросил Малыш.

– Я тоже вспомнил очень печальную вещь, – ответил Карлсон.

– Какую именно? – полюбопытствовал Малыш.

– Вот этот мясной соус, – сказал Карлсон.

Но весь этот разговор не пришёлся по душе фрёкен Бок.

– Как вам только не стыдно, мальчики! Десятки тысяч детей на свете были бы просто счастливы получить хоть немного этого соуса.

Карлсон засунул руку в карман и вытащил карандаш и блокнот.

– Пожалуйста, продиктуйте мне имена и адреса хотя бы двоих из этих тысяч, – попросил он.

Но фрёкен Бок не желала давать адреса.

– Наверно, речь идёт о маленьких дикарях из племени огнеедов, всё понятно, – сказал Карлсон. – Они всю жизнь только и делают, что глотают огонь и серу.

Как раз в эту минуту раздался звонок у двери, и фрёкен Бок пошла открывать.

– Пойдём посмотрим, кто пришёл, – предложил Карлсон. – Быть может, это кто-нибудь из тех тысяч маленьких огнеедов, которые готовы отдать всё, что у них есть, за эту пламенную кашу. Нам надо быть начеку, вдруг она продешевит… Ведь она всыпала туда столько лисьего яда, а ему цены нет!

И Карлсон отправился вслед за фрёкен Бок, а Малыш не захотел от него отстать. Они стояли в передней за её спиной и слышали, как чей-то незнакомый голос произнёс:

– Моя фамилия Пек. Я сотрудник шведского радио и телевидения.

Малыш почувствовал, что холодеет. Он осторожно выглянул из-за юбки фрёкен Бок и увидел, что в дверях стоит какой-то господин – один из тех красивых, умных и в меру упитанных мужчин в самом расцвете сил, о которых фрёкен Бок сказала, что ими на телевидении можно пруд прудить.

– Могу я видеть фрёкен Хильдур Бок? – спросил господин Пек.

– Это я, – ответила фрёкен Бок. – Но я уплатила и за радио, и за телевидение, так что проверять вам нечего.

Господин Пек любезно улыбнулся.

– Я пришёл не в связи с оплатой, – объяснил он. – Нет, меня привела сюда история с привидениями, о которых вы нам писали… Мы хотели бы сделать на этом материале новую программу.